Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]

Следуя за ним, не вынимая рук из карманов своего темного шерстяного пальто, Краус фон Меер произнес:

— Послушайте, фрейгерр. Мы отыскали этого парня из абвера. Это Рудольф Вегенер. Он показался на старой явке абвера, которую мы держим под наблюдением. — Краус фон Меер самодовольно осклабился, обнажив огромные золотые зубы. — И мы следили за ним до самой гостиницы.

— Прекрасно, — сказал Рейсс, замечая, что на его столе уже лежит почта. Значит, Пфердехуф где-то поблизости. Несомненно, это он, уходя из приемной, запер кабинет на ключ, чтобы не дать возможности шефу СД совать нос в чужие, хотя и не столь уж важные дела.

— Дело это очень серьезное, — сказал Краус фон Меер. — Я уже уведомил об этом Кальтенбруннера. В экстраординарном порядке. Вы наверняка получите инструкции из Берлина в любое время. Если только эти недоумки у нас дома все не перепутают. — Он без разрешения расселся за письменным столом консула, вытащил из кармана пальто пачку сложенных бумаг и, шевеля губами, стал их старательно расправлять. — Фиктивная фамилия — Бейнс. Выдает себя за шведского промышленника или коммерсанта, в общем, за кого-то, так или иначе связанного с производством. Сегодня утром, в восемь десять по официальному японскому времени, перехвачен телефонный разговор, в котором договорено о свидании в десять двадцать в каком-то японском офисе. Мы сейчас пытаемся проследить, откуда был произведен звонок Бейнсу. Вероятно, на это уйдет еще полчаса. Результат мне будет доложен прямо сюда.

— Понятно, — промолвил Рейсс.

— Теперь мы, возможно, заберем этого малого, — продолжал Краус фон Меер. — Если мы это сделаем, то, естественно, отошлем его назад в рейх на борту следующего самолета «Люфтганзы». Тем не менее, японцы или Сакраменто могут выразить протест и попытаются помешать. Если станут протестовать, то обратятся к вам. И, вероятно, будут оказывать сильнейший нажим. Да еще пошлют целый грузовик этих бандитов из Токкока в аэропорт.

— Вы не можете сделать так, чтобы об этом ничего не знали?

— Слишком поздно. Он уже на пути к своему свиданию. Не исключено, что брать его придется прямо там, на месте. Ворваться, схватить его, выскочить наружу.

— Мне это не очень нравится, — заметил Рейсс. — Предположим, что он встречается с кем-то из особо высокопоставленных японских должностных лиц. Здесь, в Сан-Франциско как раз сейчас может оказаться личный представитель императора. До меня дошел слух об этом на следующий же день…

— Это не имеет никакого значения, — перебил его Краус фон Меер. — Он — германский подданный и подчиняется закону Рейха.

И мы знаем, каков закон Рейха, подумал Рейсс.

— У меня наготове штурмовая группа, — продолжал Краус фон Меер. — Пятеро отличных ребят. — Он рассмеялся. Выдают себя за скрипачей. Прекрасные аскетичные лица. Очень одухотворенные. Такие, наверное, бывают у семинаристов. Они пройдут внутрь без помех. Японцы подумают, что это скрипичный квартет…

— Квинтет, — поправил его Рейсс.

— Да. Они пройдут к самой двери — все одеты соответствующим образом. — Он внимательно осмотрел консула с головы до ног. — Примерно, почти так же, как вы.

Большое спасибо, подумал Рейсс.

— Прямо у них на виду. Средь бела дня. К самому Вегенеру. Окружат его, сделав вид, будто с ним совещаются. О чем-то очень важном, — пока Краус фон Меер продолжал монотонно бубнить, консул начал вскрывать корреспонденцию. — Никакого принуждения. Просто, «Герр Вегенер, пройдемте с нами, пожалуйста. Вы понимаете.» И между позвонков его спинного хребта маленький укол. Джиг. Парализованы высшие нервные центры.

Рейсс кивнул.

— Вы меня слушаете?

Ганц бештиммт.

— И все на выход. В свою машину. И в мое заведение. Японцы поднимут дикий гвалт. Но будут вежливы. До предела. — Краус фон Меер проковылял от письменного стола к двери, изображая, как японцы кланяются. — «В высшей степени неприлично вводить нас в заблуждение, герр Краус фон Меер». Тем не менее, гуд-бай, герр Вегенер.

— Бейнс, — произнес Рейсс. — Ведь он же здесь под фиктивной фамилией.

— Бейнс. «Очень сожалеем, что вы нас покидаете. Продолжим наши переговоры, возможно, в следующий раз…» На столе Рейсса зазвонил телефон, и он мгновенно перестал паясничать. — Это, наверное, мне. — Он протянул руку, чтобы поднять трубку, но Рейсс остановил его движение и сам ее поднял.

— Рейсс слушает.

— Консул, — раздался незнакомый голос, — это «Аусланд Ферншпрехамт»[2] в Новой Шотландии. Трансатлантический вызов из Берлина, очень срочный.

— Я здесь, — наступила томительная пауза, которую Рейсс начал заполнять, перебирая свободной рукой почту. Краус фон Меер небрежно наблюдал за ним, свесив нижнюю челюсть.

— Герр консул, извините, что отнимаю у вас время, — раздался в трубке мужской голос. Кровь в венах Рейсса мгновенно остановилась. Баритон, прекрасно поставленный, гладко льющийся голос, столь знакомый Рейссу. — Это доктор Геббельс.

— Слушаю, канцлер, — произнес Рейсс. Стоявший напротив него Краус фон Меер слегка улыбнулся. Его нижняя челюсть уже дрябло не отвисала.

— Только что меня попросил позвонить вам генерал Гейдрих. В настоящее время в Сан-Франциско находится один из агентов абвера. Его зовут Рудольф Вегенер. Вы должны оказать максимальное содействие полиции во всем, что его касается. Сейчас не время объяснять все подробности. Просто предоставьте свою службу в ее распоряжение. Их данке инен зер дабай[3].

— Понимаю, герр канцлер.

— До свидания, консул, — рейхсканцлер дал отбой.

Краус фон Меер внимательно следил за тем, как Рейсс кладет телефонную трубку.

— Я был прав.

— А я что — спорил? — пожал плечами Рейсс.

— Подпишите нам санкцию на принудительное возвращение этого Вегенера в Германию.

Взяв ручку, Рейсс подписал санкцию, скрепил ее печатью и передал шефу СД.

— Спасибо, — сказал Краус фон Меер. — Теперь, когда японские власти позвонят вам и станут жаловаться…

— Если они это сделают.

Краус фон Меер критически посмотрел на Рейсса.

— Сделают. Они будут здесь, самое позднее, через пятнадцать минут после того, как мы возьмем этого Вегенера. — Теперь в его манерах не было и тени недавнего фиглярства.

— Никаких скрипичных квинтетов, — произнес Рейсс.

Краус фон Меер ничего на это не ответил, затем спокойно произнес:

— Мы будем брать его сегодня утром, так что будьте готовы. Можете сказать японцам, что он гомосексуалист или фальшивомонетчик, что-нибудь в этом роде. Разыскивается в Рейхе по обвинению в тяжком уголовном преступлении. И не говорите им, что он разыскивается за политические преступления. Вы ведь знаете, что они не признают девяносто процентов национал-социалистических законов.

— Мне это известно, — произнес Рейсс. — И я знаю, как мне надлежит поступать. — Он испытывал болезненное раздражение и чувствовал себя обманутым. Перескочил через мою голову, отметил он про себя. Как обычно. Связался с канцелярией напрямую. Ублюдок.

Звонок от доктора Геббельса. Руки его затряслись. Это из-за него? От страха перед его всемогуществом? Или от обиды, от сознания того, что его обошли в… Черт побери этих полицейских, в сердцах выругался он про себя. Они становятся все более наглыми. Они уже заставили работать на себя Геббельса. Это они верховодят в Рейхе.

Но что я могу сделать? Что может сделать любой другой?

Смирившись, в душе он подумал — лучше сотрудничать. Не время отказываться по разные стороны с этим человеком; он в состоянии, вероятно, добиться от центра чего только пожелает, а это может включать в себя отставку любого другого, кто ему неугоден.

— Теперь я понимаю, — произнес он вслух, — что вы нисколько не преувеличивали серьезность этого дела, герр полицайфюрер. — Очевидно, безопасность Германии зависит от вашего быстрейшего разоблачения этого шпиона или предателя, или еще что он там из себя представляет. — Про себя он съежился от страха, услышав слова, которые только что произнес.

Тем не менее, Краус фон Меер, казалось, был очень доволен.

— Спасибо, консул.

— Возможно, вы спасли всех нас.

— Ну, так уж, — угрюмо произнес Краус фон Меер. — На еще не удалось взять его. Давайте подождем немножко. Желаю вам дождаться этого звонка.

— Я сумею поладить с японцами, — сказал Рейсс. — У меня, насколько вам известно, богатый опыт подобного рода. Их жалобы…

— Не болтайте зря, — неожиданно хамовато перебил его Краус фон Меер. — Мне нужно поразмышлять. — Очевидно, телефонный звонок из рейхсканцелярии немало его обеспокоил. Он тоже испытывал теперь тяжесть навалившейся на него ответственности.

Вдруг этот малый убежит, и это будет стоить вам должности, подумал консул Хуго Рейсс. Моя работа, ваша работа — мы оба в один прекрасный день можем оказаться выброшенными на улицу. Вы себя ощущаете ничуть не в большей безопасности, чем я.